Дом Наркомфина
Моисей Гинзбург и Игнатий Милинис, 1930. Москва
Тогда: революционный для своего времени проект, так называемый дом переходного типа — нечто среднее между обычным многоквартирным зданием и жильем-коммуной. Частные пространства сведены к минимуму: жильцы обитали в 44 жилых ячейках с индивидуальными кухонными элементами, а остальные бытовые пространства были общими — например, прачечная, гараж и сушилка для вещей. Плоскую кровлю использовали как общественное пространство с солярием.
Сейчас: на протяжении века дом претерпевал незаконные перестройки и постепенно превратился в обычное жилье, которое пребывало в достаточно ветхом состоянии. В 2010-х внук Моисея Гинзбурга, Алексей Гинзбург, возглавил работы по сложной и тщательной реставрации объекта. В здании полностью обновили отделку и возвратили первоначальный вид конструкциям. Теперь Дом Наркомфина перестроен в элитное жилье.
Марсельская жилая единица
Ле Корбюзье, 1952. Марсель
Тогда: марсельская жилая единица во многом продолжила идеи Дома Наркомфина. Как и Гинзбург, Ле Корбюзье был убежден, что первый этаж нужно трактовать как общественное пространство, поэтому водрузил 17-этажную конструкцию на опоры-колонны. Все пространство под ними занято террасой, которая переходит в парк. К принципиальным отличиям можно отнести пять широких коридоров, названных архитектором «улицами», центральная из которых предназначалась для офисов и торговли.
Сейчас: в отличие от Дома Наркомфина, с течением времени общественные функции не претерпевали значительных изменений. На центральной «улице» по-прежнему работают различные учреждения торговли и обслуживания. Обстановка в квартирах изменилась, но одна из них, под номером 601, сохранена в первоначальном виде и превращена в музей.
Пруитт-Айгоу
Минору Ямасаки, 1954. Сент-Луис
Тогда: масштабный социальный проект, в ходе которого на окраине американского Сент-Луиса в штате Миссури построили тридцать три 11-этажных здания для среднего класса. В проекте использовали концепцию парковых насаждений Харланда Бартоломью и опирались на принципы Ле Корбюзье и Международного конгресса современной архитектуры (CIAM) при проектировании общественных зон — придомовые площадки и первый этаж функционировали как места общего пользования.
Сейчас: несмотря на то, что в проекте использовались самые передовые идеи, все 33 здания подверглись сносу. Там случилась гуманитарная катастрофа — обособленный район превратился в гетто, жители в массовом порядке не оплачивали счета и дома не ремонтировались. Преступность достигла такого разгула, что полиция отказывалась приезжать по вызовам в Пруитт-Айгоу. Кадры сноса стали частью фильма «Коянискацци» документалиста Годфри Реджио. Сейчас на этом месте растут деревья.
9-й квартал Новых Черемушек
Мастерская под руководством Натана Остермана, 1959. Москва
Тогда: московский экспериментальный квартал из 14 жилых домов. На примере Новых Черемушек архитекторам необходимо было определить оптимальные параметры квартиры, а конструкцию сделать максимально технологичной и экономичный. Все здания отличаются друг от друга — и по технологическим решениям, и по планировкам, и по конфигурации фасадов.
Сейчас: решения, опробованные в 9-м квартале, повлияли на облик всех без исключения советских городов. Именно этот образец массового жилья положил начало типовому строительству в хрущевскую эпоху. Исследователь архитектуры Куба Снопек предлагал присвоить Черемушкам охранный статус. Однако эта идея не встретила одобрения. В 2017 году стало известно, что квартал попал в программу реновации.
Хабитат-67
Моше Сафди, 1967. Монреаль
Тогда: архитектура этого здания выглядит хаотично, однако на деле является сложной упорядоченной системой из 354 ячеек-модулей. Его построили в преддверии Всемирной выставки 1967 года как образцовый пример экономичного и комфортного жилья. Архитектор Моше Сафди считал, что жизнь в многоквартирных домах станет куда комфортнее, если привнести в нее элементы загородной архитектуры, и скомпоновал ячейки таким образом, чтобы крыша соседей снизу превращалась в террасу для тех, кто живет на этаж выше.
Сейчас: предполагалось, что в будущем в мире появятся проекты-последователи — модули Хабитата изготавливались фабричным методом, за счет чего расходы на строительство должны были сократиться. Однако предварительная сборка все равно оказалась слишком дорогостоящей и от повторения проекта отказались. Тем не менее у Сафди нашлось немало подражателей: этот дом вдохновил Рикардо Бофилла на проектирование «Замка Кафки», а Бьярке Ингельса — на создание знаменитого «дома-горы» Mountain Dwelling.
«Монте Амиата»
Карло Аймонино и Альдо Росси, 1972. Милан
Тогда: комплекс, рассчитанный на 444 квартиры, мыслился как прогрессивное социальное жилье. Многое в архитектуре почерпнуто из местного контекста — светло-красный цвет наружных стен отсылает к краснокирпичной исторической архитектуре Милана, а корпуса приподнимаются на столбах-опорах, под которыми созданы тенистые галереи, как в традиционной итальянской застройке. Роль одного из центральных общественных пространств выполняют небольшой амфитеатр, а также две треугольные площади.
Сейчас: подразумевалось, что «Монте Амиата» станет народным жильем с развитой городской средой. Однако после постройки комплекс несколько лет пустовал, так как у застройщика возникли сложности при продаже зданий муниципалитету. Квартиры были нелегально заняты молодежью и рабочими, и выселять их оттуда пришлось силами полиции, из-за чего разгорелся большой скандал. Затем в дома все-таки заселились, однако социальная функция проекта сошла на нет — дома превратились в обычные многоквартирные здания и были обнесены оградой.
Микрорайон Барбикан
Chamberlin, Powell and Bon, 1976. Лондон
Тогда: один из самых известных бруталистских комплексов Великобритании. Каждый жилой дом протянулся по территории на длину около 100 метров. Здания расставлены по периметру, как «крепостная стена» из необработанного бетона. Между жилыми корпусами много деревьев и общественных построек, в том числе тропическая оранжерея, музыкальная школа и искусственный водоем с фонтанами.
Сейчас: многие считают комплекс одним из самых неприглядных мест в британской столице: его фасады потемнели и покрылись потеками. Тем не менее, люди занимают очередь, чтобы арендовать или купить квартиру в Барбикане. За счет зеленой территории, отсутствия автотранспорта и развитого общественного пространства здесь создается безопасная и насыщенная среда, в которой стресс сведен к минимуму.
Пространства Абраксас (Les Espaces d'Abraxas)
Рикардо Бофилл, 1982. Париж
Тогда: постмодернист Рикардо Бофилл (Ricardo Bofill) в 1970-80-е годы изменил представления о том, как может выглядеть социальное жилье и что чувствует человек в его стенах. При проектировании таких проектов он использовал многочисленные литературные отсылки. Парижские «Пространства Абраксас» построены таким образом, чтобы люди ощущали себя частью особого действа, будто на сцене — как в трактате французского философа Ги Дебора «Общество спектакля» (фр. La Société du spectacle, 1967).
Сейчас: «Пространства Абраксас» известны во всем мире, не в последнюю очередь благодаря серии фотографа Лорана Кроненталя «Воспоминания о будущем» (Laurent Kronental, ’Souvenir d’un Futur’) и финальной серии «Голодных игр», где комплекс изображает полицейский Капитолий. Однако Бофилл считает проект неудачным: с помощью него архитектор пытался предложить альтернативу стандартизации и повысить престиж социального жилья и надеялся на его повторение в других городах. Однако комплекс так и остался единственным в своем роде.
